21 октября 1909 года на пристани Гонолулу собралась толпа любопытных зевак поглазеть на будущих гавайцев. По трапу с только что прибывшего парохода гуськом сходили люди, одетые явно не по сезону — в ярких крестьянских рубахах и тёплых тулупах. Их было 200 человек и это было только начало. Вскоре в Оаху прибудут ещё 1300 сибиряков из заснеженной российской глубинки.
Гавайские газеты восторженно предсказывали, что растущая сибирская колония, возможно, сможет решить «величайшую проблему острова».
А проблема была собственно в Гавайях, а точнее — в местном населении. Русские должны были не просто работать на тростниковых плантациях — их миссия была сделать Гавайи «более белыми». Десятилетиями «большая пятёрка» гавайских тростниковых плантаций нанимала по контрактам рабочих из Японии, Филиппин и Китая. Это привело не только росту сахарной промышленности, но и стремительному росту на островах азиатского населения.
Не секрет, что контракты выходцев с востока были просто чудовищными — азиаты жили в нищете без какой-либо надежды на лучшее, трудились до изнеможения и получали гроши. Но когда США аннексировали Гавайи в 1898 году и совсем отменили контракты, это вызвало взрыв негодования. Волнения рабочих, в свою очередь, довели белых расистов, стоящих у власти до своеобразного параноидального безумия. Газеты пугали ужасной перспективой азиатского правления. Церковники — невнятной, но страшной угрозой распространения буддизма. В 1905 году президент Рузвельт лично выступил с резким заявлением о том, что гавайские иммигранты должны придерживаться «традиционных американских ценностей».
Японские рабочие на плантациях, 1910 год
Импорт рабочей силы из Сибири был частью отчаянного плана плантаторов, местной элиты и конгресса США изменить демографическую ситуацию на Гавайях, пока не случилось самое страшное и немыслимое — азиатский сенатор не прошёл в конгресс.
Но, увы, самая странная иммиграционная схема в истории США оказалась и самой провальной.
***
Вся эта история началась двумя годами раньше в далёком Владивостоке. Именно там шутница-судьба свела управляющего плантацией Джеймса Лоу и загадочного человека по имени А.В. Перелстроус, работающего на строительстве Транссибирской магистрали. История умалчивает, что конкретно обсуждали эти двое. В те годы гавайская сахарно—тростниковая отрасль ещё не пришла в себя после серьёзной стачки на одной из крупнейших плантаций в Оаху. Тогда рабочим удалось добиться от хозяев весьма серьёзных уступок. Вероятно, Лоу жаловался на усиление профсоюзов японских и филиппинских рабочих, а может – открытым текстом расписал «жёлтую угрозу», нависшую над островами. Так или иначе, спустя два года — в июле 1909 года, Перелстроус оказался «в отпуске» на Гавайях, где встретился с губернатором Вальтером Фрером, чтобы предложить своё оригинальное решение миграционного кризиса — трудовой найм рабочих из Сибири.
Фотография русской пары, предоставленная для оформления паспортов
К этому моменту антиазиатские настроения достигли пика: 7000 японских рабочих бастовали (одним из требований было сокращение рабочего дня до 10 часов), и плантаторы были вынуждены ежедневно платить штрейкбрехерам двойную зарплату, неся огромные потери.
«Вероятно, все согласятся с тем, что любой доступный источник белой иммиграции должен быть опробован», — написала тогда газета Hawaii Advertiser о предложении Перелстроуса.
Не прошло и месяца, как он вернулся в Сибирь и, не теряя времени, начал кампанию по найму.
Спустя три месяца первая группа сибиряков прибыла в Гонолулу. Местные газеты писали, что вновь прибывшие были так счастливы вырваться из объятий родины, что рвали свои паспорта и выбрасывали их в океан.
В общем, несмотря на «идиотскую» одежду русских, их странную кириллицу и забавное неверие в то, что лето длиться здесь круглый год, гавайцам в целом понравились «миловидные» девушки и «приятные» мужчины — и все сошлись во мнении, что прибыл «именно тот тип поселенцев, в котором так нуждался остров».
Шустов Николай Михайлович прибыл в 1910 году — с женой и четырьмя детьми. Он вернётся в Россию с женой и одним из своих детей
Перелстроус заверил местный иммиграционный совет, что может привезти на Гаваи неограниченное число русских.
«Этим сыновьям и дочерям земли даже не надо ничего обещать! Они сами падают на колени и умоляют перевезти их через океан» — восхищалось местное издание Pacific Commercial Advertiser.
Да и кто бы отказался поменять сибирские морозы на тропические пляжи?
Но, как выяснилось, Перелстроус (чьи дела, кстати, шли настолько хорошо, что он отправил своих детей учиться в элитную школу Пунахо, кстати, будущую альма-матер Барака Обамы) кое-что всё-таки обещал сибирякам. Он сулил им высокую заработную плату, хорошее жильё, а главное — возможность выкупа части земли. Он говорил им, что лошади на Гавайях ничего не стоят, а еда и одежда стоят копейки. В общем, очутившись на плантациях и столкнувшись с невыносимыми условиями труда, переселенцы понимали, что их жестоко надули.
Заявление на выдачу паспорта Петра Михайловича Чистякова, прибывшего с семьёй в 1909 году на корабле «Сибирь»
Рабочие начали роптать, что их «их обманули каждым словом», а после прибытия второй группы в феврале 1910 года, недовольство распространилось с огромной скоростью. Так что когда в марте Перелстроус привёз третью группу рабочих, его встретила разъяренная толпа. Возмущенные рабочие ворвались на пароход, размахивая изношенным и залатаным бельём.
«Я думаю, произошла какая-то большая ошибка», — оправдывался перед журналистами расстроенный Перелстроус.
Иммиграционный совет приказал ему как можно быстрее покончить с волнениями, но русские просто-напросто не пустили его в свой лагерь.
Как и их азиатские коллеги, русские решили объявить забастовку. То что должно было стать счастливым разрешением гавайского кризиса, обернулось настоящим фиаско — на этот раз волна протестов докатилась аж до Юнион-сквер.
Первого апреля 1910 года правительство предприняло последнюю отчаянную попытку утихомирить русских. В бывшей резиденции королевской семьи — дворце Иолани, прошло собрание, где плантаторы предложили максимально облегченные условия труда — насколько им это представлялось возможным. Собрание закончилось массовой потассовкой — разбушевавшаяся толпа пыталась атаковать Перелстросуа.
«Да мы лучше от голода сдохнем, чем будем работать на таких условиях», — возмущались сибиряки.
Адвокат протестующих только уточнил, сколько гробов ему заказать.
Дворец Иолани в 1922 году
После провалившегося собрания, сибиряков выселили с временного карантинного острова, куда их поначалу поселило правительство, и они разбили лагерь в районе красных фонарей Гонолулу. Их трущобы, сооруженные из палаток и ящиков, стали местной достопримечательностью. Русские были вынуждены просить милостыню, продавать дорогие самовары по десять долларов за штуку. Ходили грязные слухи, что «русских девиц продают китайцам».
Желание было вполне обоюдным. К концу 1910 года сотни русских правдами и неправдами смогли сколотить небольшие суммы и перебраться в Калифорнию. Многие вернулись на Родину. Оставшиеся в конце концов ассимилировались — нашли работу на производстве консервированных ананасов, лесопилках, и, да, на плантациях, — и поменяли-таки свои русские рубахи на гавайские. Сибирский эксперимент в итоге обошёлся гавайскому правительству в $143581 — около $3,7 миллиона по нынешнему курсу.
Сегодня о сибирских поселенцах напоминают разве что несколько надгробий, и весьма увлекательные записки одного российского дипломата. Он прибыл вскоре революции 1917 года чтобы убедить 165 семей вернуться на родину и принять участие в реализации величайшей в истории утопии – строительстве коммунизма.
Бурилов Андрей Степанович – один из переселенцев – прибыл в 1909 году, работал на плантациях. Он отказался возвращаться на Родину «до тех пор, пока жизнь там не наладится» и вместо этого переехал в Калифорнию
Что касается Перелстроуса, то его план по превращению Гавайев в маленькую Сибирь просуществовал ещё полтора года под патронажем Виктора С. Кларка, председателя Совета по вопросам иммиграции и несгибаемого защитника интересов белого населения. Конец сотрудничеству был положен после того когда Кларк обнаружил, что Перелстрос растратил бюджет комиссии, а также что он перевозил сибиряков через китайскую границу незаконно – без паспортов и разрешений. Летом 1912 года Перелстроус и его семья сказали прощальное «Алоха!» Гавайям, навсегда покинули острова – и исчезли со страниц истории.
Кларк был вынужден принести официальные извинения России на дипломатическом уровне и пообещать, что Гавайи больше не будут вести дел по вопросом иммиграции без официального разрешения соответствующих инстанций.
Азиатский представитель всё-таки «проник» в сенат США.
Гавайи со временем стали самым этнически разнообразным штатом, но большинство там всё-таки составило азиатское население. В 1959 году Гавайи стали штатом и избрали Даниэля Иноуэ (Daniel Inouye) в Палату представителей США. Через несколько лет – в 1963-м, он прошёл в Сенат, где и оставался вплоть до самой смерти в 2012 году, став самым высокопоставленным азиато-американским политиком в истории США.
