Мы уважаем этот роман за благородное
чувство любви к отечеству.
В.Г. Белинский
Большинство из нас с именем Михаила Николаевича Загоскина и его замечательным произведением впервые сталкивается при чтении «Ревизора». Помните, Анна Андреевна спрашивает Хлестакова, прихвастнувшего тем, что он еще и балуется пером: «Так верно, и „Юрий Милославский“ ваше сочинение?»? Да, скромно соглашается Хлестаков, мое. «Ах, маменька, — перебивает Анну Андреевну дочь, — там написано, что это господина Загоскина сочинение». «Ах, да, это правда, это точно Загоскина, — спохватывается завравшийся Хлестаков. — А есть другой „Юрий Милославский“, так тот уж мой».
Во время первого представления «Ревизора» эта сцена воспринималась куда острее. После памятного и шумного успеха «Юрия Милославского» этот диалог с головой выдавал невежество героев комедии.
Успех появившегося в декабре 1829 года романа Загоскина действительно превзошел все ожидания. По воспоминаниям современников, первый русский исторический роман о Великой Смуте 1612 года читали везде: и в гостиных, и в мастерских, и при дворе. Пушкин в письме поздравлял Загоскина «с успехом полным и заслуженным». Жуковский шутливо жаловался: взял в руки «Юрия Милославского» без намеренья читать — лишь присмотреться к авторскому слогу, да так и пристал до последней страницы. Даже из заграницы пришли поздравительные письма от Проспера Мериме и Вальтера Скотта.
Эти отзывы были тем значительнее, что никто не ожидал ничего подобного от автора романа, скромного губернского секретаря.
Сам Михаил Николаевич однажды высказал простодушное недоумение, как это его угораздило написать такую капитальную вещь. Тем не менее, факт остается фактом: русский исторический роман начался с «Юрия Милославского», а Загоскин остался в истории отечественной литературы новатором и родоначальником исторического жанра.
Всего в течение жизни он сочинил 8 исторических романов, более двух десятков комедий и повестей. Его комедию «Добрый малый» в свое время сравнивали с «Горем от ума» А.С. Грибоедова. В 1831 г. Загоскин был назначен директором театров Москвы.
Про Загоскина рассказывали такую забавную историю. Он был довольно бережлив, но, получая немало денег за свои сочинения, любил иногда себя потешить разными дорогими безделушками. Например, беспрестанно заказывал бумажные табакерки с разными картинами, выписывал восьмиствольные пистолеты, карманные барометры, складные удочки и проч.
Как-то вздумал он сделать себе дорожную шкатулку, которая бы заключала в себе все: и принадлежности туалета, и библиотеку, и зрительную трубку, и прибор для уженья рыбы, и часы, и принадлежности для письма, и табакерки, и сигары, которых он не курил,— словом, все, что и нужно и не нужно, да может понадобиться! Он накупил вещей, собрал свои, обрезал по самые строки прекрасное маленькое издание французской библии, потому что оно не входило в местечко, и шкатулка вышла огромная и подлинно редкая. Загоскин показывал ее с удовольствием, и первое слово его всегда было громкое и повелительное: «Отопри!» Замок был с секретом, и когда гость отчаивался в своих усилиях, Загоскин говорил с благородной гордостью: «А я отопру». И отпирал.
Баснописец Дмитриев однажды при осмотре шкатулки сказал: «Я нахожу, Михаил Николаевич, что тут многого недостает!» — «А что бы такое, например?» — «Недостает складного ружья, складного вертела и утюга».— «На что же это?» — «Да случится дорогой застрелить птицу, захочешь её изжарить. А замараешь манишку, вздумаешь сам вымыть, надобно и выгладить».
Когда и другая великолепная шкатулка была готова, оказалось, что они не устанавливаются в коляску. Тогда Загоскин заказал для шкатулок коляску. Когда же готова была и коляска, тут только выяснилось, что Михаилу Николаевичу некуда ехать...
Из:
Забытые истории
