Лев Федотов прожил всего 20 лет, но за свою короткую жизнь успел войти в историю. Московский старшеклассник за 17 дней до нападения Германии на СССР описал в своем дневнике, когда и как начнется война, какими темпами будут продвигаться немецкие войска, где будут остановлены, кто победит в войне. Как обычный школьник мог предвидеть столь значимые события?
Отец и мать
Родители Льва Федотова принадлежали к зарождающейся советской партийной элите. Отец Федор Каллистратович — профессиональный революционер — бежал из России, устроился на судно матросом, обошел чуть не весь земной шар, а потом осел в США, где развернул бурную деятельность — занялся организацией забастовок, а потом и восстания. В конце концов, Федор Федотов попал за решетку. Ему грозила смертная казнь. Белую рубаху с буквами ЕС («electric chair» — электрический стул), в которой он сидел в камере, запомнил на всю жизнь. Как и побег, который происходил по всем правилам детективного жанра: веревочная лестница через стену, машина с водителем, погоня, бегство из страны. Но из США Федотов уносил ноги не один, а с красавицей женой Розой.
Лёва Федотов с мамой
У нее тоже интересная судьба — ее изрядно помотало по свету. Начало биографии было вполне традиционным для девочки из бедной еврейской семьи. Но вот дальше... Роза Лазаревна Маркус с 12 лет работала в мастерской дамских шляп. В 1911 году уехала в Париж и устроилась там манекенщицей. Потом переехала в США, где в рабочем клубе познакомилась с Федором Федотовым. В 1920 году молодожены вернулись в Москву.
Перед пламенным революционером Федотовым были открыты все двери, и вскоре он вошел в редколлегию журнала «Новый мир». Советская власть выделила «ячейке общества» комнату в гостинице «Националь», через несколько лет — квартиру № 262 в престижном «Доме на набережной». 10 января 1923 года в семье появился ребенок — мальчик по имени Лев. Грех было жаловаться на жизнь, но в августе 1933 года в семью пришло горе. Федор Каллистратович, направленный на Алтай инструктором Наркомзема по Средней Азии, утонул в неглубокой речке. «Задохнулся в результате эпилепсии», — так звучал приговор врачей. Тогда страну еще не захлестнул вал репрессий, и все решили, что в смерти бывшего революционера виновата трагическая случайность.
Гений места
Все детство и юность Льва Федотова прошли в знаменитом Доме на набережной. Атмосфера этого уникального места гениально описана Юрием Трифоновым в одноименном романе, а Лев стал прототипом героя Антона Овчинникова. В 505 квартирах этого дома одних наркомов и замнаркомов проживало около 140 человек (большая часть из них потом погибла в годы репрессий). Сюда регулярно наведывались высшие партийные деятели — Ягода, Ежов, Вышинский, Берия, изредка наезжал сам Сталин. Сохранилась фотография, на которой слева направо стоят Светлана Аллилуева, Лева Федотов и Юра Трифонов с сестрой Таней. Здесь жили крупные партийные бонзы, военачальники, ученые. В конспиративных квартирах, «кукушках», скрывались работавшие на СССР зарубежные шпионы.
Но у ребят кипела своя жизнь. Они бегали танцевать под радиолу к Розе Смушкевич, играли во дворах в баскетбол, дрались с «неместными». В драках Левка не ведал страха. «Гений этого места», по выражению Трифонова, был заводилой: «Он был так не похож на всех! С мальчишеских лет бурно, страстно развивал свою личность во все стороны, поспешно поглощал все науки, все искусства, все книги, всю музыку, весь мир, точно боялся опоздать куда-то. В двенадцатилетнем возрасте он жил с ощущением, будто времени у него очень мало, а успеть надо невероятно много. Он увлекался в особенности минералогией, палеонтологией, океанографией, прекрасно рисовал (его акварели участвовали в выставках), был влюблен в симфоническую музыку, писал романы в толстых тетрадях в коленкоровых переплетах. Я пристрастился к писанию романов благодаря Леве...», — писал Трифонов.
Федотов устраивал литературные конкурсы, соревнуясь в мастерстве владения словом с юным Трифоновым. Учредил дворовое Тайное общество испытания воли (ТОИВ), вступить в которое можно было, только пройдя по перилам балкона десятого этажа. Были и другие безумные затеи, например, зимой он ходил в коротких шортах, чтобы закалить организм. А еще Лева вел дневники, которые его и прославили.
Предчувствие войны
Эти 15 общих пронумерованных тетрадей обнаружили после войны. Это наблюдения, рассуждения о смысле жизни, рассказы о школьных событиях. В общем, все, как у всех. И вдруг 27 декабря 1940 года Лева рассказал о том, как, делая школьную стенгазету, он в шутку сообщил товарищам, что в 1969 году американцы полетят на Марс. Так Лева предсказал запуск в 1969 году американского пилотируемого космического корабля «Аполлон-11». Ошибся он только с пунктом назначения — американцы побывали на Луне. В остальном — стопроцентное попадание! Это можно было бы счесть банальным совпадением, но за первым предсказанием последовало второе, более точное.
5 июня 1941 года Лев предсказал начало Второй мировой войны. Подобные крамольные мысли, высказанные вслух, могли дорого стоить юноше. Ведь большинство советских граждан верило в нерушимость советско-германского пакта о ненападении, а правительство призывало не поддаваться на провокации. Единственное, что оставалось, доверять свои мысли дневнику. «Хотя сейчас Германия находится с нами в дружественных отношениях, я твердо уверен, что все это только видимость. Тем самым она думает усыпить нашу бдительность, чтобы в подходящий момент всадить нам отравленный нож в спину... С тех пор, как в мае немцы высадились в Финляндии, меня не покидает твердая уверенность в том, что идет тайная подготовка нападения на нашу страну со стороны не только бывшей Польши, но и со стороны Румынии, Болгарии и Финляндии...
Рассуждая о том, что, рассовав свои войска вблизи нашей границы, Германия не станет долго ждать, я приобрел уверенность, что лето этого года у нас в стране будет неспокойным. Я думаю, что война начнется или во второй половине этого месяца, или в начале июля, но не позже, ибо Германия будет стремиться окончить войну до морозов. Я лично твердо убежден, что это будет последний наглый шаг германских деспотов, так как до зимы они нас не победят. Победа победой, но вот то, что мы сможем потерять в первую половину войны много территории, это возможно.
Честно фашисты никогда не поступят. Они наверняка не будут объявлять нам войну, а нападут неожиданно, чтобы путем внезапного вторжения захватить побольше наших земель. Как ни тяжело, но мы оставим немцам такие центры, как Житомир, Винница, Псков, Гомель и кое-какие другие. Минск мы, конечно, сдадим, Киев немцы тоже могут захватить, но с непомерно большими трудностями. О судьбах Ленинграда, Новгорода, Калинина, Смоленска, Брянска, Кривого Рога, Николаева и Одессы я боюсь рассуждать. Правда, немцы настолько сильны, что не исключена возможность потерь даже этих городов, за исключением только Ленинграда.
То, что Ленинград немцам не видать, в этом я твердо уверен. Если же враг займет и его, то это будет лишь тогда, когда падет последний ленинградец. До тех пор, пока ленинградцы на ногах, город Ленина будет наш!..
За Одессу как за крупный порт мы должны, по-моему, бороться более интенсивно, чем даже за Киев. И я думаю, одесские моряки достойно всыпят германцам за вторжение в область их города. Если же мы и сдадим по вынуждению Одессу, то гораздо позже Киева, так как Одессе сильно поможет море. Понятно, что немцы будут мечтать об окружении Москвы и Ленинграда, но я думаю, что они с этим не справятся.
Окружить Ленинград фашисты еще смогут, но взять его — нет! Окружить же Москву они не смогут вообще, потому, что не успеют замкнуть кольцо к зиме. Зимой же для них районы Москвы и ее округи будут просто могилой...
Я, правда, не собираюсь быть пророком, но все эти мысли возникли у меня в связи с международной обстановкой, а сложить их в логический ряд и дополнить помогли мне рассуждения и догадки. Короче говоря, будущее покажет».
А вот что написал Федотов вечером 21 июня 1941 года: «Теперь я уже жду беды для всей нашей страны — войны. По моим расчетам, если я действительно был прав в своих рассуждениях, то есть если Германия готовится напасть на нас, война должна вспыхнуть в ближайшие числа этого месяца или же в первых числах июля... Откровенно говоря, теперь, в последние дни, просыпаясь по утрам, я спрашиваю себя: а может быть, в этот момент на границе уже грянули первые залпы? Теперь можно ожидать начала войны со дня на день...
...Я чувствую тревожное биение сердца, когда думаю, что вот-вот придет весть о вспышке новой гитлеровской авантюры. ...Мы потеряем много территорий! Но потом она все равно будет отобрана нами у немцев... Как мы могли бы окрепнуть, если бы обращали на военную промышленность так же много внимания, как и немцы».
Лучше бы я оказался не прав
При чтени этих строк кажется, будто в них изложен не только сверхсекретный гитлеровский план «Барбаросса», но и все этапы его реального провала. Поразительно — юный Федотов предвидел, какие страны войдут в антигитлеровскую коалицию! Даже Сталин не мог предугадать того, что знал простой школьник! А он указал, когда Красная Армия начнет контрнаступление, перечислил всех союзников Германии, указал протяженность фронта от Черного до северных морей, предсказал заговор фашистских генералов в 1944 году, причины вступления США в войну, неизбежный крах гитлеровского рейха, поведение ближайших помощников Гитлера во время крушения Германии и даже последующую холодную войну. Он предвидел, что СССР доведется воевать и с Японией.
Когда сообщили о начале войны, Федотов написал: «Справедливость моих предвидений мне явно не по душе. Лучше бы я оказался не прав!» Федотов ушел на фронт добровольцем и не дожил до предсказанной им Победы. 25 июля 1943 года он погиб в бою под Тулой. Знал ли Лева о своей скорой смерти, неизвестно. Его дневники, как и его личность — человека-загадки — еще ждут своего исследователя.
Из дневника Льва Федотова
Июль 1941 года: «Вчера из газет я узнал оригинальную новость. Члены СС производили аресты в штурмовых отрядах. Я думаю, что когда фашисты будут задыхаться в борьбе с нами, в конце концов, дойдет и до начальствующего состава армии. Тупоголовые, конечно, будут еще орать о победе над СССР, но более разумные станут поговаривать об этой войне как о роковой ошибке Германии. Я думаю, что, в конце концов, за продолжение войны останется лишь психопат Гитлер, который не способен и сейчас, и в будущем понять своим ефрейторским умом бесперспективность войны с Советским Союзом. Солидарен с ним, очевидно, будет Гиммлер, потопивший свой разум в крови народов Германии, и мартышка Геббельс, который как полоумный раб будет еще холопски горланить о завоевании России даже тогда, когда наши войска, предположим, будут штурмовать Берлин».
Влад Другов
Из:
Ступени
